Сколько себя помню, у моих родителей в Ерцево двор всегда был заполнен до отказа домашней живностью. Жили в нём в своё время и кролики, и овцы, и куры, и свиньи. Но особой любовью и уважением пользовались, конечно, коровушки – основные кормильцы нашей большой семьи. Много добрых и благодарных воспоминаний осталось в памяти и о других жильцах густонаселённого шумного двора.
Речь пойдёт о бычках, которых было великое множество, прошедших через заботливые и неутомимые руки моих родителей. Рождались, конечно, и тёлочки, но они чуть подрастали и переселялись к другим хозяевам, с годами вырастая в красивых молочнопродуктивных коровушек. А бычки всегда оставлялись во дворе и состояли на «полном пищевом довольствии» до полутора лет, иногда – до одного года. Были в хозяйстве у матери и Болтик, и Мартик, и Филя, и Яшка – всех и не упомнить даже. Но больше остальных запомнился почему-то Мартик.
Корова Майка отелилась в последних числах марта, появился на свет очередной экземпляр мужской породы. Мать долго не раздумывала и назвала его Мартиком. Каждого родившегося телёнка-мальчика мать ласково называла «парнёк». Телёночек быстро подрастал, превращаясь в красивого крепкого бычка, чёрного, как уголь, цвета. Только на лбу, между рожками, выделялось большое белое пятно-звёздочка. Очень нравилось Мартику, когда почёсывали ему это пятнышко. Мог часами стоять, закрыв глаза от удовольствия.
Когда «парнёк» подрос и в стадо с коровами его уже нельзя было выпускать, у нас, ребятни, забот прибавилось. Каждый день нужно было нарвать или накосить для бычка два больших мешка свежей травки, закупить буханочек десять чёрного хлеба для всех обитателей нашего двора. В то время о комбикормах люди могли только мечтать, и поэтому на корм скоту уходило огромное количество хлебобулочных изделий. Одно время на пекарнях даже стали выпекать специальный хлеб для скота. Это были маленькие буханочки (по 14 копеек, кажется) из муки низкого качества и каких-то хлебных отходов. Его так и называли: «хлеб для животины».
К возрасту примерно одного года «парнёк» Мартик был уже взрослым красавцем-быком. В отличие от других своих собратьев, проживавших ранее в этом дворе, характера был не буйного, не скандального. Бывали, конечно, иногда проделки, за которые наступало наказание. Например, по ночам Мартик разбирал рогами перегородку из жердей, отделявшую его от поросёнка Хуссейна. Утром, когда мать приходила «управляться» с животными, то с трудом разводила друзей по своим «квартирам». Парочка выслушивала много «ласковых» слов в свой адрес за свою странную дружбу. Самым часто употребляемым словом было – «дармоеды» (это выражение, кстати, было и самым грубым в лексиконе матери, очень любившей своих подопечных). Надо сказать, что на слово «дармоед» Мартик обижался, наверное, сильнее всего. Объясню почему. В те годы (примерно конец шестидесятых) коровушки содержались почти в каждом дворе, а вот бычки-кавалеры были в дефиците. Поэтому миссия у Мартика была трудная и почётная. Когда приводили на любовное свидание очередную Бурёнку, показывал он себя только с положительной стороны, как говорится – являлся во всей своей красе. Жалоб не поступало. А семейный бюджет пополнялся очередными десятью рублями. Так что хлебушек свой Мартик отрабатывал сполна, я думаю.
Прошло полтора года. И как ни печально было для всех нас, но пришло время Мартику отправляться в Коношу, на приёмный пункт для скота. Животных «гнали» своим ходом вдоль железной дороги – по тропинке вдоль насыпи, а где и по самой насыпи, обходя сырые места. Происходило всё это где-то в конце августа. Караван животных собирался у вокзала, иногда очень приличный – до десяти голов. Были в нём и коровы, и тёлочки, и бычки. С верёвкой или вожжами в руках обычно шли мужики, ведя на поводу своих питомцев, а женщины и мы, ребятня, – позади с хворостинами в руках, подгоняя рогатых подопечных. Из Ерцево караван трогался около десяти часов вечера. Самое трудное было в начале пути, когда животные ещё не привыкли к поездам, идущим в двух направлениях. Стоило больших трудов удержать корову или бычка, испугавшихся «пассажирского» или «товарняка». Но постепенно всё налаживалось, все успокаивались и двигались дальше в нужном направлении.
Мартик в компании своих рогатых подружек вёл себя достойно – не капризничал, не упрямился и шёл спокойно. Но в районе Перхинского переезда случилось непредвиденное. Караван наш остановился, пережидая проходящий попутный состав. Поезд прошёл, но не успели мы тронуться с места, как резко выскочил встречный «товарняк». Животные очень испугались. Всех удалось удержать на месте, кроме Мартика. Не помогли и две верёвки в руках отца и дяди, помогавшего в нашем походе, бык с лёгкостью вырвал их и рванул к лесу. Не знаю, чем закончилась бы эта история, но помогла случайность. Верёвка, волочившаяся по земле за Мартиком, зацепилась за какое-то корневище, и бык остановился. Да ещё и ночи в это время не очень тёмные, и поэтому беглеца нашли сравнительно быстро. Потеряли примерно час на поиски.
В Коношу добрались около семи часов утра. На приёмном пункте образовалась приличная очередь (сдавали животных со всего района). К обеду процедура сдачи-приёмки была закончена. Мать с мокрыми глазами последний раз скормила Мартику кусочек чёрного хлеба. Мокрые глаза, по-моему, были и у Мартика. А может, мне это и показалось. Успокоило родителей то, что им сообщили о переселении их воспитанника в один из совхозов Даниловского сельского совета. Для продления рода коровьего, так сказать. В конторе совхоза получили деньги за Мартика и до отхода поезда-«колхозника» успели обойти магазины Коноши. Закупили в основном всё для школы – для нас, четверых учеников. И ещё много чего по хозяйству. Денег хватило на всё, что было необходимо в доме в первую очередь. Спасибо тебе, Мартик!
Леонид ЛЕБЕДЕВ