Я просто, как могу, расскажу про маленькую деревеньку с её бытом конца 40-х и начала 50-х годов прошлого века, примерно с 1947 года по 1954 год.
Филинская была центром колхоза имени Чкалова, в который также входили деревня Фатуново, поселение с названием Погост и земли сельхозназначения вокруг этих деревень. На Погосте стояла белокаменная церковь с металлической оградой на высоком берегу озера Глубокое, несколько жилых домов и здание школы. Всё это осталось от дореволюционной России. Около церкви были могилы с металлическими крестами. А в жилых домах, видимо, раньше жили церковные служащие и учитель церковно-приходской школы.
Филинская стояла на высоком холме. Дома и разные постройки располагались хаотично. Но центральная улица просматривалась и была дорогой в другую деревню. В центре стояло небольшое здание – колхозная контора. Там часто никого не было. Стоял один стол с тумбочкой, за которым сидел счетовод. Председатель колхоза, им был мой дед Максим Петрович Гаврилов, всегда был где-то на хозяйстве, и из любой точки деревни слышался его трёхэтажный «голос», призывающий нерадивых колхозников к социалистическому труду на благо страны Советов.
В центре деревни стояли и хозяйственные постройки: скотный двор, конюшня, кузница и крытый механизированный ток в гумне. Гумно – это крупное одноэтажное здание с очень гладким полом с плотно подогнанными половицами. Половица – это половина бревна, распиленного по длине. Вдоль боковых стен устраивали засеки для соломы. В торцах здания сделаны широкие двухстворчатые ворота. В одни ворота заезжала лошадь с гружённой снопами телегой, в другие выезжала. Снаружи к воротам были сделаны мосты, называемые взъезды. Тоже очень интересное сооружение, сделанное из половиц, уложенных поочерёдно горбом и плахой. Внутри стояла молотилка, которая работала от привода на конной тяге. Механизм для того времени для колхозника довольно сложный. Рядом с боковой стеной гумна была оборудована круглая площадка с передаточным механизмом в центре и воротом. Лошадь ходила по кругу, тянула ворот, он вращал вал с шестернями. Вращение передавалось молотилке. Так получали необработанное зерно.
Сеяли рожь, ячмень, овёс и горох. Технология обработки гороха другая. Погода у нас капризная, дождливая, а молотить надо сухие снопы. Для их сушки на окраине деревни стояло гумно с овином. Последний представлял собой двухэтажное сооружение. В нижней клети оборудовали прямо на земляном полу большую каменку, как в чёрной бане, но больше. В верхней клети с редким полом, почти под потолком, были оборудованы вешала из жердей. На них вешали снопы, колосьями вниз. Растопляли каменку. Горячий дым и тепло поднимались вверх, сушили колосья и солому. Дым уходил в вытяжное окно. После высушенные снопы грузили на телегу и везли на ток. В Филинской было три гумна, один с овином.
Под горой текла речка Долгая. На ней недалеко от деревни стояла мельница. После обмолота зерно везли туда. Это тоже интересное сооружение, довольно высокое, с двумя водяными колёсами. От одного колеса вращался верхний камень жёрнова, от другого приводились в движение массивные песты, которые в массивных ступах отбивали шелуху от зерна. Зерно проветривали и загружали в верхний ларь. Зерно тонкой струйкой сыпалось в жернова, они перемалывали его в муку, которая ссыпалась в нижний ларь. Я любил ходить на мельницу смотреть, как она работает, а ещё там почти всегда можно увидеть щуку и выловить её.
Территорию колхоза населяли люди, совершенно по-разному относящиеся к колхозной работе. Труд крестьянина тяжёлый, а в то время ещё и за трудодни с оплатой натурой – зерном, а не мукой. Про молоко молчу, его сразу увозили в райцентр и сдавали на молокозавод. Народ выживал подсобным хозяйством. Жизнь была без выходных.
Мне запомнился один случай, как дед выдавал оплату зерном по трудодням. У колхозного амбара собрались колхозники. Дед вешал зерно, и люди увозили свой пай, кто мешок, кто два, а кто и больше. Подошли братья Черепановы. Дед посмотрел в ведомость, снял с них кепки, насыпал зерна в них и сказал: «Всё, что могу». В те времена правозащитников не было, а в наши дни деда могли и засудить.
Ещё меня удивляли люди в этих деревнях. В общении называли некоторых за глаза Гришу – Гришач, Михаила – Мишак, Лукерью – Лукишка, а кого Петруша вместо Петра, хотя и Гришач, и Мишак были исправными и рукодельными крестьянами. Мишак, к примеру, заготавливал в июне бересту и на всю деревню плёл лапти. Про своего деда и бабушку я вообще молчу. Они умели делать всё в крестьянской жизни. Дед сапоги тачал вытяжные, бабушка домоткань шерстяную, льняную, руками шила и вязала всякую одежду.
Время шло, кругом рубили лес, в лесных посёлках строили бараки для людей, платили приличные деньги, привозили всякие продукты.
В райцентре построили лесопильный завод, давали жильё в бараках. Не спеша люди уезжали кто куда, и деревня Филинская обезлюдела. В 1954 году колхоз имени Чкалова переехал в другое поселение, а потом объединился с Вадьей и стал называться колхозом имени В.И.Ленина. Дед перевёз дом в Коношу. Последнее жилище исчезло из деревни в конце 50-х. Там жили Колобовы. Теперь на месте деревни чистый холм. Только стоит очень старая липа, где был дом деда. Она была посажена отцом моего деда – Петром.
В детстве много раз пытался на неё забраться, но сучьев внизу не было, а кишка ещё была тонка. Сегодня с тоской смотрю на людей, у которых сохранилась деревня, старинный дом предков. и радуюсь за них, что они бережно относятся к этому достоянию, ремонтируют крыши, стены снаружи. Дом деда в Коноше ещё цел, но он уже тогда, в 1955 году, был переделан и перестал быть похожим на деревенский, и исторической ценности не представляет.
Сергей МАРАТКАНОВ