Родился 30 июля 1939 года, незадолго до войны. Начало войны не помню. Но благодаря матери события тех первых страшных военных дней, месяцев были восстановлены и сохранились в моей памяти.

Говорю именно о днях и месяцах, так как на то время наша семья жила в д. Юпино Невельского района Псковской области. Фашисты оккупировали эту территорию уже в июле 1941 года. Мой отец, Козлов Андрей Иванович, в то время был председателем сельсовета, а когда началась война, по заданию ВКП (б) остался на оккупированной территории для проведения диверсионной работы. Он был одним из создателей партизанских отрядов в Невельском и Великолукском районах. Но чем явственнее стало ощущаться организованное сопротивление оккупационному режиму, тем больше проявляли зверства фашисты. По доносу предателей мой отец и его соратники были повешены немцами на станции Опухлики в конце января 1942 года. Но об этом мы узнали только спустя много-много лет. Официально отец числился пропавшим без вести. В то военное время невозможно было узнать, какова была его участь. Мать вспоминала только, что в один из дней за отцом пришли немцы, и больше она его не видела. Что случилось с ним, мать не знала. Поговаривали только, что видели отцовский полушубок на одном из полицаев.

Мы с матерью долго не знали, где захоронен убитый фашистами отец. Но благодаря местному поисковому отряду в 2013 году мне удалось побывать на месте захоронения героев. Также довелось встретиться со свидетелем тех событий, краеведом и хранителем музея Л.И.Дроздовым, который сумел в деталях восстановить прошлое.

Возвращаясь к событиям 1942 года, надо сказать, что партизанское сопротивление против нового режима стало настолько сильным, что фашисты нашли только один выход: практически всех жителей близлежащих районов вывезли эшелонами в Прибалтику. Детская память сохранила об этой поездке такую картину: деревянный вагон – «теплушка»; в нём – печка-«буржуйка»; я реву от того, что мне очень-очень больно – обжёгся о железную трубу печки. Ко мне подходит немец и посыпает рану каким-то ярким порошком (скорее всего, это была марганцовка).

В изгнании мы с матерью оказались батраками в семье фермера, которая жила на хуторе близ литовского города Шяуляй, остальные родственники были также расформированы по семьям. Надо отдать должное нашим хозяевам: они не держали нас как рабов. Ели за одним столом, я играл с их детьми одними игрушками, рассматривал их детские книжки. На то время даже научился понимать и говорить по-литовски.

Для меня, ребёнка, понимание того, что такое «победа», сложилось не 9 мая 1945 года, а в тот летний вечер 44-го, когда мы с мальчишками увидели, как немцы в буквальном смысле «драпают», а советская армия «наступает им на пятки». И вот незабываемый момент: в закатных лучах солнца меня подхватывает наш русский солдат и крепко-крепко прижимает к себе…

Литва была освобождена от фашистов. Когда мы возвращались на родину, нам, как и другим семьям, была выделена одна единица скота – корова. Но думали ли мы, что возращение будет настолько тяжёлым: ни одного дома в нашей деревне и в округе не было – всё сожгли фашисты. Дед остался строить дом, а мать решила вместе со мной вернуться в Литву на заработки. В Каунасе ей посчастливилось устроиться прачкой в местный госпиталь.

Началась послевоенная жизнь. Мы вернулись на псковщину, в построенную дедом из брёвен блиндажей избушку, я вскоре пошёл в школу. Мать устроилась на работу в санаторий для детей-сирот. Жили бедно, впроголодь, как и все. Наверное, сейчас трудно это представить, но когда мама раздобыла где-то трёхлитровую банку рыбьего жира, для нас это было большим счастьем. На нём жарили картошку, оладьи и блины, добавляли в квашеную капусту.

Спустя некоторое время мама вышла замуж, и в 1953 году мы перебрались в п. Самодед Плесецкого района Архангельской области. Там в 1957 году я окончил среднюю школу и перед армией решил поработать в Пермиловском лесопункте. Армейская служба проходила на Кольском полуострове. В то время служили три года, и я три года постигал азы и совершенствовался как связист.

Уволившись в запас, в 1961 году поступил в Архангельский педагогический институт на историко-филологический факультет. Это событие оказалось судьбоносным, так как именно здесь встретил свою вторую половинку – Дэлю, с которой сыграли студенческую свадьбу и в 1965 году дипломированными специалистами прибыли по распределению в Коношский район, и были направлены преподавать русский язык и литературу в Eрцевскую восьмилетнюю школу.

Проработал учителем совсем недолго. В январе 1967 года был избран вторым секретарём райкома ВЛКСМ, а уже в декабре встал во главе славного отряда Коношского комсомола. В сентябре 1970 года переведён в РК КПСС на должность инструктора по пропаганде и агитации. Через четыре года последовало новое назначение – заведующим районным отделом народного образования (РОНО) Коношского районного исполнительного комитета. В этой должности проработал вплоть до конца 1989 года, передав бразды правления районным образованием своему преемнику – Сергею Захарову. На излёте советской эпохи успел вновь поработать в отделе агитации и пропаганды райкома партии, затем методистом в РОНО и председателем по управлению муниципальным имуществом в районной администрации. С этой должности в 2000 году ушёл на пенсию.

С супругой, Дэлей Павловной, воспитали двоих детей, а теперь отрада для дедушки – внуки.